Можно сказать: ну так сделай своими делами все перечисленные занятия! Пусть за это платят!
Так я и сделал.
Но сама природа творчества, видимо, такова, что оно не укладывается в только-наличные востребованности и потоки спроса. У меня в голове постоянно гудит мартеновская печь - вот в чём дело, а в теле тикает атомная бомба, я тихая бомба, я просто умею ходить и дышать и оставаться в сознании и в покое, а в сознании моём ясно постоянно стрятся магистрали и сети, растущие, выходящие наружу, но чаще там просто как в чаще растут удивительные вещи, которые пока что некуда мне приткнуть, эти все оттенки и отзвуки и даже магистральные постоянные темы.
Так вот, собственно, я постоянно и занят тем, что живу не вещами, а их сливками (если характеризовать творчество так, то есть так, что понятно, что стиль или краска - это всегда снятие сливок с реальности, красоты или ясного значения - вот так роскошно и красиво я живу постоянно, но этого мало!), сгущением и пересгущением. Потому люблю читать. Чтение обнаруживает простейший механизм сгущёнки и потребления вкусноты: писать - долго, а прочесть и всю эту красоту всосать - минутное дело, и притом ПОЛНО ВСОСАТЬ и сделать СВОИМ ДОСТОЯНИЕМ И ПЛОТЬЮ И ПОВЕДЕНИЕМ И ГОЛОВОЙ И ТАК ДАЛЕЕ.
Но мне не хватает, конечно, не времени, а, видимо, применимости. Куда сливать. Обнаруживается воронка - удачная - и всё можно сгустить в неё. Почти всё.
Но, например, не всё помещается в то, чем я пока что повседневно занят.
Нервирует то, что нет времени почитать и поболтаться по улицам просто так. И даже востребованность моей впечатлительно-текстопроизводительной-ра
Всё же творчество для меня - локальность совершенно непредопределённой свободы, некоторая вынесенная очень вперёд локальность предположения, что ли, потенциальности, кое-что, таким образом, очень экспансивное, тем самым всё же предзаданно, видимо, как маскулинное, то есть такое пространство, где можно ВСЁ - очень необходимая штука. От него рождаются другие пространства, оно их все, самые филигранные и предопределённые, волочёт и движет.
