оказалось, что меня удивляет,
как удаётся читать тексты любимых поэтов всё же без интереса к их группам, истории их групп, не интересоваться их жизнью вовсе.
Меня это удивляет. Ведь с детства хотелось, например, самое малое, узнать много разных "а правда ли", а почему мальчик Тимур такой мальчик, почему он такой-претакой Тимур, почему такая подмосковная деревня, много ли таких вообще, а что там за яблоки, а почему его таким придумал этот Аркадий Гайдар, а кто такой Гайдар, а как он мог придумать такого прекрасного мальчика, а что его подвело к этому образу, а была ли девочка, а почему и так далее и так далее.
А потом когда я вырос и перечитал любимое произведение, было всё прозрачно, и мальчик и его поведение как продукт времени и места, и даже чувства утренней там прохлады чётко развешивались на все эти силовые социальные линии того места, времени, отношений.
Скорее потому это поэма, а не проза, кстати. Неудачный пример для прозы. Проза всегда требует входящих со стороны комментариев. Даже полипозициональности в комапании комментаторов. Даже соревнования в интерпретации. Она живее стихов.
А вот стихи никогда не вызывали у меня вопросов.
Например, о любимой Анне Горенко я много позже даже знакомства с
gippius-ом узнал, что она была его женой и что у него есть автографы, которые Денис потом мне присылал, так как я их спрашивал, желая увидеть почерк, чего обычно от поэтов не хочу, как и их телесного облика в отличие от писателей и философов, но спрашивал её автографы уже просто ошарашенный этим фактом, как узок мир и работают силовые линии, если сильно их оранизуешь, если "ищешь", то обязательно найдёшь даже если и не ищешь, а просто читаешь по сто раз одни и те же стихи потому что нравятся.А вот я встречаю сообщество ещё одного человека, чьи стихи я люблю, никогда не интересовался её жизнью, не видел даже ни одной фотографии -
nina_iskrenko.Кажется, что должен бы прийти интерес к тому, что это за среда, ну должно же меня задевать, что это каким-то боком нелюбимые мной шестидесятники, кажется, где она тусила по кухням. Впрочем, или же это мои любимые восьмидесятники типа Косиловой, которая много повидала, но чего-то там не теряла на ветру жизни и так далее.
О прозаиках, философах - всё это меня жадно интересует. Помогает понимать, увязывать, то есть, их мысли и истории с опытом вообще.
С поэтическими текстами этого мне совсем оказывается не нужно.
Хотя подозреваю, нормальная ситуация тоже как с прозаиками должна бы быть.
Но она оказывается только узнаванием! Ничего нового я не узнаю, в отличие как когда я читаю потом о понравившемся авторе прозы.
Всё же поэтические тексты на то и поэтические, что они отличной выделки не только акустически. А и той выделки, что они сделаны очень скрупулёзно и изящно (неважно, подсознанием или умом, руками), в свёрнутом виде содержат много, очень информативны. Информативнее всяких томов интервью и биографий.
Похоже на то, как упрекают блоги в болтливости и что не фильтруется слив слов, так можно упрекать и прозу в том же с точки зрения стихов.
Хотя... стихи всё же повествуют лишь о глубочайших очень родовых для каждого как задник ума для всех общих точках чувств. Очень о немногих линиях. Мне однажды про Горенко, до которойруки у меня так и не доходили прочитать её биографию, кто такая и откуда и чем награждена и с кем нюхалась, спросили - чего ты, Саша, читаешь-то, ещё и всем нахваливаешь? - она же нарколыга!.. Ну что ж, что нарколыга, как потом мне прочиталось в её биографиях. Человек в крайней точке реакции на стресс, природа ответа на сильнейший стресс - вот что важно было мне, а что за стресс, не особенно-то и важно, чем можно загнать человека в угол или в полное помутнение головы, много чем можно. Писала она про такую общую ситуацию, древнюю - стресс - так зачем мне её биография?.. Если бы она писала про наркотики - она бы писала прозу, и наверное, я бы читал воспоминания её врачей. Хотя, ничего бы не читал, это слишком частный случай стресса и реакции на него - наркотики. Сам стресс и сама психика куда как интереснее этих частностей.
А мы уже не только этим живы (не только самыми общими ситуациями). Мы свободны во многом другом тоже, и это описывается уже не только короткими строчками в столбик, а потому нужно за томом прозы прочесть три тома комментариев, потом два тома интервью и мемуаров и пару диссертаций, чтобы въехать в то, как жить надо и что кто удумал и придумал. Эта вариативность - это уже иное, чем поэзия.
