С темными (преимущественно) сторонами моей графомании знакомы почти уже все в мире благодаря свойствам интернета. Сегодня познакомлю вас с некоторыми светлыми.
Год этот у меня (в заявленном выше качестве) начался хорошо. Мне дарят и дарят новые присопособления для стимуляции моей графомании, все краше, все круче, продуманнее и стимулятивнее, профессионально заточеннее, утонченнее. Сам я не очень-то нуждаюсь в приспособлениях для письма. В прошлом году я разбил об стенку свой Samsung-Galaxy-S4, он очень уж меня
Но это не стимулирует. Если Вы, например, хотите, чтобы я что-то написал, подарите мне что-то особое для письма. Небольшое по листажу. А то я пугаюсь больших пока объемов. И ручку новую впридачу. Увы, я крайне избалован, и простые шариковые, как бы роскошны и удобны они ни были, больше не пользую. Вот на это Рождество мне подарили новую Lamy, узнав, что старую Lamy я потерял в горах, подарили две недели назад одну из лучших из Lamy, перо, а к нему целую палитру чернил в капсулах и в баночках. Хотел вылить все чернила, как и Самсунг: потому что не мог остановиться в своем любопытстве пробовать все новую и новую бумагу и чернила. Я не люблю зависимости, я очень легкий человек.
Впервые мои мозги на письмо разработала моя любимая преподавательница с филфака, Ксения Петровна Степанова, она уже на первом курсе, во втором полугодии, как я стал заметен, переманила меня из всех семинаров к себе, чем вызвала когда-то очень много неудовольствия обо мне на факультете. Она сделала основное: она сломала все, что я думал (вернее, начал думать, и начал нехорошо) про речь, язык и письмо, научила меня легко и просто обращаться с письмом и речью.
А, ну да, стоит, наверное, добавить, что Ксения Петровна не была, нисколько даже, никто и не подумал бы, кстати, андеграундной запущенкой, каких навалом на любом филфаке, наоборот, все думали, что одна из самых буржуазных дам, и не была она и просто ебаршей-террористкой, но научила меня подавать мои мысли, библиографию ценить, цитаты, переводы, но больше: уметь совершенно осознанно конструировать понятия и языки.
Расписала меня, разъебала мне мозги одной левой - примерно за полгода обучила Write-Fisting-у и, что самое важное, научила и кончать от него, а то на филфаке, при официально там задекларированной оценочно-дистантной всезнающей позиции по отношению к языку и речи, как-то практиковали все, что я заметил очень быстро и даже хотел закончить там мое обучение и вновь вернуться к математике, какие-то практиковали там глупейшие сублимативные, очень однообразные и всякой херней обусловленные практики письма. А ведь до нее я и книжки художественные не читал. Я и сейчас-то их не очень читаю, чаще всего думая с третьей страницы "Ну что развез-то, баран?.. Скажи в паре слов, что происходит и что ты об этом думаешь, не разводи диалоги, не жри, свинья, мое время". Особенно книжки с диалогами не люблю - приташнивает сильнее всего от диалогов почему-то. Если они не стенограмма.
А, ну так вот. Вообще, у меня восемнадцать записных книжек постоянно. Сегодня знакомимся с самой светлой, самой тоненькой и самой светлой из них. Я записываю в нее постфактум каждый день, что хорошего или впечатляющего произошло за день. Игра такая: выдели из ровного течения жизни что-то одно. Максимум одно предложение. Подарок от моей психотерапевта Fr. Dr. Gebauer с объяснением условий записывания. Она месяц после моего возвращения в конце ноября с Ла-Пальмы слушала о том, что Берлин - невыносимо ссаная яма и что гидом я завязываю работать. Ну, и подарила мне этот блокнот со стихами, цитатами и картинками про Берлин, так как считает, что я преувеличиваю, и что я один из самых талантливых гидов по Берлину. Вообще, она молодец. От меня отказались в прошлом году двое врачей после нескольких встреч, даже до показывания им
