Неловкость, особенно неловкость женщин, меня всегда ввергает в жалость. Неловкость женщин бывает тогда, когда женщина хотела сделать как мужчина, а вообще-то сделала как женщина, и это было хорошо, но вот теперь, когда она хочет сказать, что она поступила как мужчина, и есть смешно и неловко.

Например, поднимала чемодан на антресоли и упала с табуретки так, что ноги задрались вверх, и нет чтобы встать и отряхнуться, нет же, снова не прибегая ни к чьей помощи, в побитом виде поднимает чемодан туда.

Так, фр. Меркель неделю назад сказала громко, что нет верхнего предела у милосердия в принятии беженцев, а теперь оправдывается: "Мы должны показать людям гостеприимное лицо, а если я должна теперь извиняться за то, что так сболтнула лишнего, то это не моя страна".



Блин, ну сболтнула ты и сботнула, но не надо теперь так оправдываться. Однажды моя тёща, один в один похожая на Меркель, и с тех же земель уроженка к тому же, по комплекции, по стеснительной сутулости тоже такая же, как Меркель, налепила пельменей так много, что разложила их по стульям. Я зашёл на кухню, а она так обрадовалась, что раз и села на противень с пельменями на один стул. Такой конфуз был! Так нет чтобы встать и посмеяться, она встала серьёзно взяв себя в руки, то есть, ценой невероятного напряжения, чтобы не расплакаться от досады, и... села опять в пельмени, но на другой стул. То есть, конфуз так привёл её рассудок в такое смятение, что она предложила и мне сесть на стул с пельменями, хотя рядом стояли ещё два стула, пустые. Вот так и мать народов Меркель. Вообще, говорят, что она мрачная грымза, но она порой очень трогательная в своей неловкости.