Чего я там не сфотографировал, но хотел: разнообразие людей в кампусах, однообразие, трогательная пионелагерная типичность кампусов по берегам реки Peene в ГДР, огромные до горизонта равнины и леса без признаков человеческого присутствия, разнообразие лесов (болотный, дикий, окультуренный для охоты, окультуренный для спила, лес-торфяник, леса дубовые, леса буковые, леса липовые), множетво редких, очень красивых птиц, постоянные играющие и занятые работой, но быстро смывающиеся при приближении лодки бобры по ходу движения, городки, все вхожие когда-то в Ганзейский союз, с одинаковыми зданиями складов (кирпичные башни-амбары на пристанях), отличные в них недорогие рестораны с огромным, но неизысканным, рыбным меню, сумасшедше, будто я попал в Чернобыль какой-то волшебный, взорвавший генный код в цветистое и морфологическое барокко, прекрасное разнообразие некусачих насекомых, погрузившее меня в детство, когда я собирал их всех в банку-морилку и потом делал коллекции из засушенных жуков, стрекоз, бабочек, и смена погоды на реке с утра до вечера и с жаркого долбящего солнца до обложного холодного дождя с последующим туманом, через который ничего тоже, как и через хлещущий дождь, не было видно.
