Приехав домой в Берлин, я чуть не офонарел с порога, когда навстречу мне сначала притопотала какая-то такса из дальней комнаты и, типично по-собачьи заинтересованно склонив голову набок, внимательно и долго посмотрела на меня с вопросом "Ты кто?". Не дождавшись ответа, а только моего растерянного онемения, она повернулась и прочапала обратно в комнату. Когда я зашёл туда вслед за ней, то она поднялась с лежанки и встала посередине комнаты с оборонительным задором крепко на свои коротенькие лапки и сделала два шага по направлению ко мне с приподнявшейся шерстью на загривке. Я вышел из комнаты и прошёл в кухню, чтобы попить воды, а лучше чего-нибудь сразу влить бы. На обеденном столе лежал кот, а разлитый и расцарапанный пластиковый стакан от кефира валялся на полу, были заметны следы слизывания кефира и растаптывания его по полу. Кот приподнялся и посмотрел на меня удивлённо, тоже с видом "ты кто". Такса подошла сзади, кот спрыгнул со стола и прошмыгнул к ней. Они оба уставились на меня с утверждением "Мы тут живём". И с вопросом "А ты кто есть?". И так, посмотрев на меня, ушли вместе неторопливо, лениво в дальнюю комнату, где я застал таксу. На пороге комнаты такса ещё раз обернулась и как-то кивнула мне, подтверждая, что да, вот, как видишь, мы тут живём. А ты пока подумай, кто ты.

Я долго думать не стал, а позвонил моему квартиранту, очаровательному караваджиевскому итальянскому мальчику. Оказалось, что эти животные жили здесь уже второй месяц, ему отдал их на два дня его любовник, а сам пропал.

Сегодня я встретил таксу и кота во внутреннем дворе одного дома. У них был тот же самый удивлённый вид: мы тут живём, а ты кто. Такса не могла поверить в реальность моего вторичного придурковатого появления из ниоткуда и низачем, подошла понюхала меня, отступила на несколько шагов смешно пятясь назад и снова уставилась на меня. Кот не вынес силы этого дежавю и медленно, но ускоряясь, как от нехорошей галлюцинации, удалился в подъезд дома, напоследок дёргано обернувшись. Видимо, пошёл домой. Желание плюнуть в рожу их хозяину отпало. Такие милые молчаливые, полные достоинства у него звери.