Все это блеклое говно как пластмассу из конструктора лего заливает дождь, эта пластмасса без дождя ещё тупее своими грубыми цветами шестицветного набора дешёвых детских фломастеров, обязательного к школе. Именно ими мучает на другом конце вагона мать своих сына и дочь. Они хотят носиться по пустому поезду, несущемуся под триста км в час. Но она спросила, минут через шесть, как они вошли и сели, а хотите ли вы, дети, сейчас повторить географию и математику. Воскресенье, утро. Но дети немецкие. Вместо того, чтобы плюнуть матери в её охуевшее ебало в огромных очках, они говорят: да, хотим. Грустно, но хотят. Мать достаёт сладости, эффектный трюк, всё по учению Павлова лампа горит слюна течёт, только затем достаёт эти фломастеры, карты и таблицы и начинается безумие длиной в три часа.
Но внезапно поезд встаёт на мосту в небе, внизу вся эта нарисованная срань ухоженности каждого сантиметрика, амбаров и городков как один вырубленных одним топором, мимо окон летят облака, начальник поезда извиняется за вынужденную остановку, но тут вообще тухнет свет и его карканье в эфире, поезд стоит в полной волшебной тишине. Дети хотят смотреть в окно. Хотя бы время простоя поезда, незапланированное, оторвать от уроков. Щас. Не с немецкой мамахен. Самой мамке лет 25 -30. И уже такая. Впрочем, как и виды за окном, что зимой что летом, что в солнце что в дождь одинаково пластмассово тошнотные. В дождь лучше: тысячи оттенков цветов, а не тупая под шесть фломастеров с улыбающимся солнцем раскрашка по географии, подмененной экологией от уебански тупой мутти с уроками по утрам в воскресенье в пустом поезде.
