Плато Путорана мощнее. Ничего мощнее природы моего детства я не видел никогда и нигде, даже на фотках других планет. Нет нигде больше таких гор-столов, трапеций как там, срезанных когда-то очень ровно под одну гребёнку на тысячи километров шедшим там ледником, и нет нигде одновременно такой сильной и сильной своей непредставимой скудостью тундры и одновременно такой буйной летней тундры, как там.
Здесь всё тоже ярко, но не буйно, не сверхогромное, не бесчеловечно красиво, а человечно. Для скота, к примеру, очень даже приспособлено. Скотски, так сказать, скотоводчески красиво-масштабируемо. Некоторые горы, даже очень высокие, очеловечены статуями будд, которые еле сверкают вдали. Однако, вот, здесь есть даль как понятие, и они сверкают, образуя даль, единую связность.
Нет явления такого, как там, на плато Путорана, чтобы всё, даже самое огромное, терялось, чтобы понятие "даль" было тоже бессмысленно, как и расставление будд-маячков. Нет того, чтобы было вообще непонятно, сколько до той горы, которую видно вот, перед тобой стоит ясно и заманчиво близко, совсем, без преувеличения, как стол - день, два? Ехать, идти два дня? Лететь два дня? Бывало и так и так и так.
Норвежские и исландские фьорды, горы и рядом не стояли с природой плато Путорана, как детские пластмассовые танчики с настоящими танками рядом - разочаровавший меня прошлым летом, ухоженный, то ли самой природой там, то ли людьми уже, засиженный и, в общем-то захоженный людьми детский сад и диснейленд. Полностью пробитый, пронизанный электричеством, связью, дорогами и т.п. мир. Ничего этого нет на недели походов и на долгие часы полетов на плато Путорана. Но здесь, в Тибете, тоже есть.
Но здесь я вспомнил о Норвегии и Исландии, здесь те же размеры природы: она уже не совсем для людей своей величиной, но вполне для скота, для будд подходит, для богов. Полной свободы нет, так, чтобы и будды казались мелочью, чтобы ну их нахуй вверх ногами плиз уберите эту мелочь отсюда смешную многоножек золотистых с сиськами и оттянутыми ушами - такого нет, они здесь увенчивают горы, как макушки на ёлках, и нет такого, чтобы и скот был не виден совсем даже и в бинокль, а здесь он в бинокль на дальние горы у горизонта всё же виден, смотрится еле различимыми тлями.
Да и вот, здесь к горам прилагается скот, прям как в Норвегии, Исландии. А на плато Путорана никакого скота не было, хотя мха, лишайников, кустарников, деревьев было больше, чем в Скандинавии. А здесь порой воздух, ветер пахнет скотиной, сенозаготовкой и навозом по полчаса, будто ты снова в Германии, набитой свинарниками и колбасой, где совсем нет горизонтов, одна еда вокруг ходит и пахнет тебе подручно, и промышленность торчит, спеша принести пользу, оборот, развитие, доход.
Неделю назад, подумав сюда уехать от неожиданно как говно всплывших в Пекине из моего другого детства - степного сибирского - тополей, я почему-то думал, что Тибет - это будет как моё детство из Заполярья, с плато Путорана, только летом, без полярных сияний и ночь чтобы летом была, а не постоянный день. Но так же свободно, без слов и чтобы вообще неописуемая немасштабируемость была. Такого нет :(
Здесь всё же скотско-человечески-буддистские масштабы всего, забавно внезапно с этими буддами, городками, с монастырями возникшее пространство - пустое, звонкое, настоящий Андрей Платонов, его кургузая, гулкая, объёмная дуротень - городки в безмерной степи с горами, речки типа Потудань, Вникудань, долины Нигдень, деревни Ничтонь, Никтойя, Нетнас, Намнездесь, и так далее.
Здесь есть хорошо ощутимая далекая степь, поднятая ради её безопасности, неприкосновенности в горы, расположенна,я между гор. Очень хорошая, продувная, без всякого аллергичного тополиного пуха свободная степь, и её так много, что из скота я видел только пару раз пару семей свободно гулявших диких яков и уходящее за горизонт стадо овец, явно под совхозным присмотром, их явно гнали, прочь с пейзажа колбаса.
