А с Эндцвеком мы обсуждали природу родительской любви. И вообще эгоистична ли любовь. То есть, например, если я маме скажу, что нюхаю кокаин и делю ложе с мужчиной - мама расплачется. Но почему? Потому что ей жаль, что она не может помочь ребёнку или потому что он не оправдал ей надежд на стать тем, чем она не стала, т.е., стать лучше? В общем, вечер прошёл так себе... Потом я немного поспал. Потом писал Мартин, звал во Франкфурт на забойную вечеринку в клуб. Меня разбудила SMS. Но я понял, что уже несколько недель, и особенно дней, мне никого не хочется видеть. Матрин завтра приедет в Фульду прогуляться, мы пойдём в кафе, в моё любимое. Может быть, он и прав. Что меня надо расшевелить. Со страхом думаю, что так тяжело показать человеку, насколько мне дискомфортно пребывание на свету чьего-то внимания, необходимость говорить, слушать. Слушать кого-то по телефону я могу, и то лимит. Спокойно в текстах. Они лежат, не призывают к реакции. И несколько человек слушать могу. Новое отвращает до агрессии. Я устал адаптироваться, видимо. Слишком много нового, ненужного. В голове между тем одна мысль, нет, ровно две, и остальное пока мешает. Вечером снилась вычитанная у Жени совесть пассажира. Мягко уютно снился орган, нежный, как грудь. Слегка солёный на вкус и ещё и со вкусом мела, фонетически от извёстки такое во сне, всегда мне першившей на языке от слова совесть. Совесть пассажира же имеет структуру с жировыми прослойками, это круглый приятный на ощупь шар, что-то как тесто, большой кусок пельменного теста, тёплого от месивших рук, только что замешенного, слегка жирноватый орган, нажирённый от тепла людей, текущий неким маслом изнутри. Жир там какой-то совсем чудесный в этой совести, как спермацет у кашалота в описании Германа Мелвилла. И мне опять снились звуки поедаемой в телефон груши и шоколада сразу вслед за за вкусной и ароматной мягчайшей и понятной и уютной совестью пассажира. Совесть пассажира, такие улётные слова, я засыпал на них сегодня два раза, думая, о какой они гармонии, она, этот благородный пассивно стекающий от переизбытка бытия жир совести - это как ключ к замку - так и пассажир к автобусу в СССР, как ключ к замку, а за всем этим совпадением всего и сказкой и мифом о совпадении всего - она, жирная в лучшем смысле, как жирны блины в прозе Шмелёва, совесть пассажира. Такой вот регулятивный орган. Зашёл в автобус - покажи проездной пассажирам же. И слушай грушу, красивый рот и шоколад в телефон.
А завтра делать дел прорву адскую. И так далее
